Недельная глава «Бе-аалотхá» («Когда возжигаешь») Бемидбáр / Числа 8:1-12:16
Всевышний говорит Моше дать Аарону указания о зажигании меноры и устройстве самого светильника. А также — как посвящать левитов на служение в Мишкане и рассчитывать срок их службы.
Если человек не смог принести пасхальную жертву, как положено, в ночь на 14 нисана — был ритуально нечист от прикосновения к трупу и не успел очиститься или находился в дороге — ему разрешалось сделать это ровно через месяц. При этом соблюдая все правила обычного Песаха: мясо печь на открытом огне (не ломая костей), есть с горькими травами и не оставлять ничего до утра. Это распространялось и на «пришельца» (перешедшего в иудаизм).
В день освящения Мишкана облако Божественного присутствия (Шхина) покрыло его и стало «указателем» для движения всего стана и расположения на стоянки. Так, «по указанию Господню останавливались и по указанию Господню двигались... по слову Господа (данному) через Моше»: по зову трубного гласа, соблюдая порядок расположения колен вокруг ковчега, каждое под своим знаменем.
Народ ропщет Моше, что ему надоело питаться маном и требует мяса. Моше сетует на ропот народа Творцу. И Он велит Моше назначить 70 старейшин, в помощь для управления народом, и посылает перепелов, обеспечивая стан мясом на целый месяц.
Мирьям говорит с Аароном, укоряя Моше за совершенное отделение от его жены, Ципоры. В наказание за эти слова Всевышний поражает ее проказой.
Вся глава чрезвычайно многослойна и символична, каждая ее под-тема исполнена глубокого смысла и может рассматриваться в различных плоскостях.
Так, поверхностное толкование видит в ропоте о мане неблагодарность народа, нежелание мириться с бытовыми трудностями и неспособность ценить чудеса — ежедневно падавший с небес ман. Более пристальный взгляд обращает внимание на слова о беспрекословном подчинении всего стана облаку Божественного присутствия. Хотел ли народ задержаться на стоянке дольше или нет — он двигался, как только снималась со своего места Шхина; хотел ли дольше идти — останавливался, как только Она прекращала свое движение.
Поверхностный взгляд видит в принесенных ветром перепелах лишь исполнение прихоти избалованного сына Всемогущим Родителем. Более пристальный — зрит глубже. Ведь Всемогущий Родитель, который, безусловно, мог обеспечить всех и мясом скота, не напрасно наслал перепелов. Традиция учит, что «духовный источник» птиц — крувим, ангелы, отчего птицы находятся на более высоком духовном уровне, чем скот. Потому мясо птицы обычно ассоциируется с добротой, а красное мясо — с суровостью.
Поверхностный взгляд видит в заповеди о втором дне праздника Песах просто правило; пристальное же рассмотрение — образцовое отношение к заповеди, как таковой. Традиция учит, что с этим вопросом к Моше обратились те, кто нес саркофаг с останками Иосифа. Казалось бы, у них была «уважительная причина» не исполнить заповедь Песаха. Они же, напротив, стремились ее исполнить, и Всевышний дал им такую возможность — установил сроки и правила только благодаря их просьбе. Этот эпизод учит нас быть более ревностными в своем отношении к Создателю, быть с Ним в активном взаимодействии — послушно исполнять повеления и просить о том, что нам важно.
Мирьям называет жену Моше «кушиткой» (или абиссинкой). По одному мнению, этим она подчеркивает красоту Ципоры, по другому — то, что женщина, наоборот, «дурнеет», увядает от невнимания мужа. Ее разговор с Ароном — это проявление «женской солидарности», попытка защитить Ципору... Однако, Мирьям неправа в корне: она не вникла в призвание своего брата и, к тому же, обсуждала это с другим (пусть даже близким человеком). Духовный уровень Моше был настолько высок, что он постоянно находился в пророческом общении с Творцом, готовый каждый миг принять Его слова и веления. Поэтому отстранение Моше от Ципоры признано легитимным, а слова Мирьям — злословием. Поверхностный взгляд видит ситуацию как причинно-следственную: Мирьям злословила о Моше и была наказана проказой. Пристальный — возьмет на заметку, что жертва злословия Моше просит Б-га об исцелении сестры-обидчицы, а весь стан не двигается с места, ожидая ее выздоровления семь дней. Так замыкается круг «мера за меру» в жизни Мирьям: когда-то давно, в тростниковых зарослях египетского Нила ждала и она — посмотреть, что случится с младенцем-Моше, доверенном милости Небес в хрупкой осмоленной корзине. Сейчас ее благо «вернулось» к ней сторицей.
Согласно традиции, менора символизирует свет Торы; она — то же для Храма, что для человека — душа. И чем ярче горит она в нас, тем меньше вероятность, что, получив просимое, мы останемся с «мясом в зубах», пренебрежем своим достоинством и благодарностью Источнику благ. Если «горит» в нас душа, еще пристальнее всматриваемся мы в сияние Его истины, тем понятнее нам ее тайны, тем светлее — мы сами и мир вокруг.
